«Сражение с пришлым магом предстояло нешуточное. Конечно, здесь на Заонежской земле деревенский колдун Зосима чувствовал себя уверенно. Дома, как известно, и стены помогают, а Зосиме помогала каждая травинка, каждый крик чайки, пролетавшей над Онего, каждый слабый писк комара. Но все же, Зосима был всего лишь деревенским ведуном, всю жизнь занимавшимся лечением селян и их скота, да изредка вызывавшим дождь в редкие для здешних земель засушливые лета или наоборот останавливавшим льющуюся с небес, как из прохудившегося ведра, по нескольку недель воду. Но вот с боевой магией у Зосимы были проблемы. Не воевал он сроду с другими волшебниками, а сегодня схватки было не избежать. Пришлый маг явился с твердым намерением утвердиться здесь на Заонежской земле. А за ним должны были придти его соотечественники, чтобы поработить свободных заонежан, захватить их земли…

Надо отдать должное чужеземцу – о схватке он предупредил заранее, не стал нападать неожиданно, попытавшись подловить Зосиму врасплох, неподготовленным. Явился он деревенскому колдуну ночью, во сне, и, усмехаясь, без сомнения в своей победе сообщил: «Держись, деревенщина, завтра дам тебе бой. Вспомни предков своих, скоро встретишься с ними…»

Зосима ждал в просторной карельской избе, обращаясь с заклинаниями о помощи к родной природе, когда пришлый издалека нанес первый удар мощным, пропитанным злобой заговором. Стены дома, казалось, дрогнули, но вот странность – темная энергия закрутилась вихрем, и часть ее превратилась в светлые лучи, наполнившие Зосиму дополнительной силой, а часть бумерангом вернулась к чужеземцу, ошеломив его неожиданным ударом.

Зосима как будто даже услышал стон захватчика. Но, придя в себя, тот снова нанес магический удар, и снова Зосима лишь ощутил прилив сил, а пришлый маг опять был поражен вернувшимся к нему сгустком энергии. Так продолжалось из раза в раз. Зосима держал в руках черный каменный амулет и смеялся…

Прошло совсем немного времени с начала схватки, а чужеземец полностью обессилил и уже не мог сражаться. Как простой человек он, шатаясь и с трудом передвигая ноги, пошел прочь от странного места, где невозможно было одолеть ему, одержавшему за свою жизнь не одну победу, боевому магу тайного ордена, простого деревенского ведуна.

Не знал пришлый, что не пробить магической энергией таинственный аспидный камень, амулет из которого держал в руках Зосима. Да и сама земля, наполненная этим черным минералом, ломала, обращала на пользу людям злую энергию мага.

- Не возьмешь нас, - улыбался Зосима, - Не даст нас в обиду аспидный камень! Не любит он злобы, в добро ее переводит, а что не в добро, то назло ворогу пойдет, к нему же и вернется…»

Еще один отрывок из романа «Аспидный камень»:

«…Израненного богатыря принес конь. Удивительно, но животное, благодаря какому-то своему звериному чутью, нашло дорогу к стоящему в отдалении от деревни домику Зосимы, как будто знало, что именно здесь его хозяину могут оказать помощь.

Ведун услышал мягкий звук копыт ступавших по траве и тяжелый почти человеческий вздох остановившегося возле дома скакуна.

Вынуть из седла находящегося без сознания тяжеленного богатыря оказалось делом нелегким. Зосиме давно перевалило за девяносто и, хотя на здоровье он не жаловался, особой силой не отличался. Но тут конь, как будто понимая, что ведуну нужна помощь, опустился на колени и колдун, кряхтя, подхватив воина под мышки, стащил его с коня и заволок в дом.

Вытерев выступивший на лбу пот, Зосима зачерпнул из бадьи, стоящей в сенях прохладной воды и поднес ковш к губам. Но не выпил, а замер и улыбнулся. Заглянул в бадью. Дно было усыпано мелким черным камнем.

- Ты-то мне и поможешь, камень аспидный! – прошептал ведун и, наконец, удовлетворенно осушил ковш…

Ранения у воина были серьезные. Одна глубокая, до кости, рубленная рана на левом предплечье, как будто в сражении прикрылся богатырь рукой от удара мечом. И, скорее всего, так оно и было. Щита у воина не оказалось, а то, что кость была не перерублена, так то заслуга крепкой новгородской кольчуги. А вторая рана колотая, почти в сердце… Рубаха под кольчугой была обильно пропитана кровью, но сейчас кровь уже почти запеклась и лишь немного сочилась.

- Волшебная водичка, целебная водичка, на аспидном камне настоянная, раны заживляющая, силы придающая, молодость возвращающая… - заговаривал несколько дней подряд воду из бадьи Зосима и поливал богатырю раны, делал примочки и по капле вливал в посиневшие от потери крови губы воина.

А последний глоток всегда сам выпивал. Хоть ран у Зосимы никаких не было, но слова про возвращение молодости, он в заговор специально для себя вставил. Ну, чтобы не зря тратить магическую энергию. Коль уж все равно волшебство творить приходится. Богатыря-то старым назвать никак нельзя было.

…На пятый день богатырь пришел в себя. Губы потеряли синюшность, а раны затягивались с удивительной быстротой.

Да и сам Зосима чувствовал прилив сил. Знал ведь, рассуждал он про себя, что вода, настоянная на аспидном камне, удивительной силой обладает, а что-то раньше не заговаривал ее. Век живи, век учись…»

«Аспидный камень»

Богатырь уезжал. Его конь, откормившийся на сочных травах Заонежья и, казалось, ставший выше, бил в нетерпении копытом.

- Спасибо тебе ведун, - сказал воин. – И как это ты меня так быстро на ноги поставил… Силу в себе чувствую такую, что никакой ворог теперь не страшен. На юг поеду, там чужеземцы войско собирают. Сюда-то мало их пришло, да и не задержались здесь. Что-то видать у них не так сложилось… Спасибо, Зосима, за знахарство твое правильное.

- Эх, богатырь, не меня благодари. Я – что? Нашептал, да трав нарвал, да аспидного камня намыл, в воду ключевую положил… Вот его – камень наш аспидный и благодари, у нас вся земля на нем держится с древних времен, и сила твоя – сила земли нашей. А супротив нее никто не устоит. Потому и чужеземцы несолоно хлебавши ушли. Да возьми амулет защитный! – Зосима протянул воину матово поблескивающий черный камень на кожаном гайтане, - Он тебя и от глаза злого и от заклинания колдовского, а то и от меча вражеского спасет.

Богатырь пришпорил коня, и тот резко взял с места, выбив из земли маленькое черное облачко пыли…»

Из романа «Аспидный камень»

Напрасно думал Зосима, что отказался от своего умысла чужеземный маг, потерпев поражение в первом бою с деревенским ведуном. Тем и силен настоящий воин, что, проиграв сражение, не складывает оружие, а учится, смекает, что помешало, почему враг победил, как дальше войну вести…Планы новые строит, как побить противника…

А вот сам Зосима простодушно расслабился, подумал, что ушла напасть, згинула… Даже амулет новый взамен старого, исцеленному витязю отданного, не создал. Камень нужный не нашел, не отполировал, не придал ему формы специальной, не сотворил заговора обережного. Все как-то не с руки было. Да и на излете лета, выдавшемся теплым и солнечным, не верилось в плохое, думалось, что и вся жизнь только такая вот и есть – светлая и теплая. Чистая, как вода Онежская. Только радость одна в жизни и существует, а плохое – как сон страшный, поутру растаявший, вроде был, а вроде и не было его вовсе.

Собирал ведун травы целебные по полям-лесам, сушил, настои готовил, да на зиму припасы делал – ягоды, грибы заготавливал, рыбу солил-вялил.

Как-то вечером, в туманные, не по-летнему промозглые сумерки, пошел Зосима к своему колодцу. Дом ведуна стоял вдалеке от села, хутором, и колодец у него свой был, отдельно вырытый. Но жилы водяной рядом с избой не было, и прадед Зосимы вырыл в свое время колодец в отдалении, в низине.

Сейчас низину полностью покрыл холодный, клочковатый, почему-то серый, напоминающий больше дым, туман. Зосима даже удивленно покачал головой, вышагивая с коромыслом к колодцу. Странным показался ему этот туман.

Только снял Зосима с плеча коромысло, и собрался раскручивать колодезный ворот, как ударил его со спины мощным боевым заклинанием пришлый маг. Ждал он здесь у колодца Зосиму, чувствовал, что нет у деревенского ведуна талисмана защитного, догадывался, что пройдет магический удар. И не ошибся. У старого ведуна подкосились ноги, и с легким охом Зосима опустился на землю.

Но чужеземец не спешил выходить из кустов, где он прятался в засаде. Еще одно заклинание сотворил он, и Зосима почувствовал, что не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой. Вот тогда и вышел к нему пришлый колдун. Был он явно моложе Зосимы, большого роста, одетый в черные, украшенные золотом одежды. На боку длинный кинжал.

- Ну, что, ведун, все-таки моя взяла, – совершенно без эмоций произнес пришлый маг. Ни радости, ни удовлетворения не было в его словах.

Зосима шарил глазами по траве – может хоть осколок аспидного камня где-нибудь валяется, он бы силы придал. Но не было здесь каменей, высокая трава росла вокруг.

- Я бы тебя зарезал, старик, но не могу. Сам знаешь. Силу потеряю. Не может один маг другого просто убить. Но выход есть. В колодце умрешь. Вода в нем отравлена, до рассвета в ней еще протянешь, а потом умрешь. А был бы ты с талисманом своим – трудно мне пришлось бы, - маг говорил так, будто разговаривал сам с собой. – А вода эта отравленная под землей и до села дойдет, начнет люд ваш болеть и гибнуть. Вот тут я и явлюсь. Кто мне подчинится – того спасу. Кто супротив будет – сам, значит, смерть выбрал. И не надо мне армий и воинов, сам я победил.

Зосима хотел было что-то ответить, но язык был твердым, будто деревянным.

Чужеземец легко поднял старика и, заглянув ему в глаза, бросил в колодец.

Жила водяная здесь подходила неглубоко, и колодец был мелкий. Опустившись по грудь в воду, Зосима коснулся ногами дна и припал плечом к стенке сруба.

Черный маг в задумчивости сел на землю возле колодца. Мысли его отправились в будущее, где грезилось ему, как правит он богатыми землями заонежскими, как набирается сил магических от разнотравья местного, от воды онежской, от леса карельского. Как потом снова двинется он на юго-запад, что утвердиться окончательно и там, откуда он пришел.

И когда колдун был в своих мечтах уже совсем далеко, он вдруг почувствовал, как неведомая сила сковала его по рукам и ногам, охватил его холод, но не ночной холод тумана, а холод ворожбы. И так сжали его заклятия, что дышать удавалось еле-еле, с трудом.

- Кто же это? - подумал колдун, – Неужели кто-то с юга за ним пришел и застал его врасплох? Кто же с силой такой незаметно подкрался?

- Удивляешься, небось? – услышал он насмешливый голос из колодца. – А чего ж удивляться-то?

Ведун вылетел из колодца и опустился на землю перед чужеземцем. С Зосимы стекала на землю вода. Он ухмылялся в свою седую бороду.

- Мне-то поделом старику ополоумевшему. Ишь, разнежился под поздним солнышком, амулет и то сотворить лень было… Вот жизнь и научила, твоими руками в собственный колодец посадила. Поделом, поделом…

Только ты не радуйся, у нас тут у всех колодцев аспидным камнем дно присыпано, так что яды твои, чудотворец, навряд ли сработают. А мне, как видишь, наша водичка еще и силенок добавила, да и твое колдовство в ней растворилось, будто и не было.

Зосима довольно хмыкнул.

- Ну, а коль хотел ты на нашей земле жить, так тому и быть.

И ведун сотворил еще одно заклятье. Пришлый маг почувствовал, что как стальными клещами его стиснуло.

- Я, конечно, ваших боевых заклятий не знаток и долго тебя так держать не смогу, но есть у нас одно средство… Только до избы схожу. А ты здесь пока погоди. Хотя, куды ж тебе и деться, сердешному.

И Зосима бодро зашагал к избе, позабыв брошенное у колодца коромысло.

Вернулся он скоро, с деревянной бадейкой в одной руке и волосяной кистью в другой.

- Краска эта, - пояснил ведун, - у нас чернядью называется. Из аспидного камня ее делаем, а его силу ты, маг, знаешь. Мое заклинание может скоро и иссякнет, а аспидый камень – это на века.

И Зосима начал покрывать колдуна черной краской из бадейки. Через некоторое время возле колодца уже не было сидящего мага, а стоял на траве черный камень.

- Еще и меня теперь переживешь, - закончив, сказал Зосима, - Ну, а пока я жив, как за водой пойду, так еще слой черняди на тебя класть буду… Не надо было ходить на землю русскую.

И до сих пор где-то в заонежских лесах стоит колдун-камень. Современные жители уже не знают об этом, а ведь и поныне спокойствие их хранит «камень аспидный».